1. Миян корке маме расскажитлic татшöмтор Тандзе Марья йывсьыс. Вöлi миян директор, директорöн уджавлiс школаас <…>. Сылысь гöтырсö лечитлöма Тандзе Марьяыс. Сiйö ачыс Дмитрий Сергеевичлöн гöтырыс расскажитлöма мамöлы татшöмтор. Сiйö вöлöма том каднас лескын уджалэма. Сэки том йöзсö ыстiсны ягö уджавны война дыръяыс или войнаöдзыс на. И вот сылы вылысас, сiйö уджалöма, значит, вöлöм кыскалöма керсö, и кер усьöма сылы вылысас. Пуыс пöрöма. Ена доймöма, оз вермы сутны, сiйö куйлö. Больничаын оз босьтны лечитны, оз вöр. Неизлечимöй, висьталöмаöсь.
И вот сiе ваедэмась рöднöйясыс Тандзе Марьяыс ордэ. Сiе локтöмась, кор вайöмаось вöвнас сод дорас, и пырöмаöсь. А висьысьыс коле доддяс. Маличаалöмаась да оз кынмы, тöв, конечно-а. Пырасны, и Тандзе Марьяыс паныдалас, юалас: «Мыйнэ, пуксьö, мыйнэ тi асьныд пыринныд, а висьысьсö колинныд сэтчö, абу пыртöмась?» – «А позьö пыртны?» – «А мыйнö оз позь, – шуас <…> Раз локтiнныд, сэсся öд бöр оз нин мун, колö, кöньöшнö, пыртны». Пыртасны сiес. А сiе Тандзе Марьяыс встретитö сiйес. Сiйö ки йылас пыртöны, маличанас пыртöны сiдзи. «Мада нылö, мыля нö тэ ачыд он пыр, а тэнö пыртöны?» – «А ме öд, бабö, ог вермы». – «Верман, но кö куль ачыд маличатö!» – «Ме пö кийöс кыпöдны ог вермы». – «Кыпöдан, кыпöд!» И куляс сiйöс, пöрччас маличасö ачыс. Пуксяс сэтчö койкаас, <…> и Тандзе Марьяыд висьталö: «Но öнi ньöж кокъястö веськöд. И мöд этажас, выль этажö, мöд этаж выйым, да сэтчэ ньöж каа». Повзяс сiйö весиг: «Кыдзи нö ме, бабö, каа, ме öд ог вермы?» – «Верман!» И забыль, сiйö ньöжйöник сувтас и ньöжйöник каас пос кузяыс мöд этажас. Вот и сэн сэсся кутас сiя бабыд лечитны. И вот лечитöма. Сэсся сы бöрын сiйö эз и вись тай.
(ФА СГУ 2521-18:
РК, Усинский р-н, с. Щельябож, У.М. Канева, 1933 г.р.; зап. 1998 г.).
Нам когда-то мама вот что рассказывала о Тандзе Марье. У нас был директор, директором в школе работал. Его жену лечила Тандзе Марья. Сама жена Дмитрия Сергеевича рассказала это. Она в молодости работала на лесозаготовках. Тогда молодежь отправляли на работу в лес во время войны или еще до войны. И вот на нее, она работала, значит, вывозила на лошадях бревна, и бревно упало на нее. Дерево упало. Сильно ушиблась, встать не может, она лежит. В больницу не берут лечить, не двигается. Неизлечимая, сказали. Вот и привезли родные ее к Тандзе Марье. Они приехали. Когда привезли ее на лошади к дому, и зашли. А больная осталась на санях. Одели ее в малицу, и она не замерзнет, хоть и зима. Зашли, и встретила Тандзе Марья и спрашивает: «Ну что ж, садитесь. Почему же сами зашли, а больную оставили там, не занесли?» – «А можно занести?» – «А почему нельзя?» – Раз приехали, обратно уже не поедет, надо занести. Занесли ее. Тандзе Марья встретила ее. Ее на руках заносят, на малице заносят. «Мада (милая) дочка, почему сама не заходишь, а заносят тебя?» – «А я ведь, бабушка, не могу». – «Можешь, ну-ка сними сама малицу». – «Я ведь руки не могу поднять». – «Поднимешь, подними». Испугалась она даже: «Как я, бабушка, поднимусь, ведь я не могу». – «Можешь!» И действительно, она потихоньку встала и потихоньку поднялась по лестнице на второй этаж. И там ее бабушка стала лечить. И вылечила. После этого она и не болела.