А тут вот прямо дом-то, дак никого сейчас и нету, один сын был, да и недавно умер уже этот. Мать-то даже не знаю. У матери сестра, что ли, Пелагея была. Пелагея, значит, очень болеет, к ей позвали: «Дядя Савва, приходи ино». <…> Не поправится, дак умрет, а если поправится, дак будет жить. Но его позвали. <…> Он пришел и говорит: «Да, Пелагея, у тебя ведь болезнь эта очень серьезная, от человека ведь. Но потом этот давай яичко». Но яичко просто вот не вареное, а скажем, не свежее, а ну вот яичко не вареное. Вот потом это [яйцо] открыл и туда посмотрел. А сначала открыл: «На, посмотри, там что?» Яичко сердечком. Ну ладно. Потом он нашептал-нашептал и теперь говорит, а яичко в руке у него… Не сменил же ведь <…> И говорит теперь: «Вот посмотри, что у тебя там, на сердце, дано внутри». <…> Все там шевелится, че-то там шевелится, черное-то, ну как это жуки или черви ли, че ли, я не знаю. Потом он говорит: «Иди плюй, ну сколько раз, и это пей, это яичко, что в яичке есть».