Какъ дверь темноты закрылась, предо мной настала сумрачная зимняя ночь, место ледяного поля, не имеющаго конца. Мечтаю, где бы укрыться от неукротимаго ветра, хотя бы за малый сугробъ снега. Пошелъ искать по безкрайной пустыне приюта, хотя бы кустика, деревца или пригорка, но нетъ нечего, все стекляная гладь.

Блуждалъ в поискахъ довольно многое время, определить не могу, т. к. в краю семъ день ли, ночь – не различишь, похоже, что полярная ночь, когда солнце не видать месяцами. Призываю же Бога о помощи, только все какъ бы гласъ вопиющаго в пустыни, а ветеръ без пощады дуетъ, пронимаетъ до костей. В сливающемся ветре на просбу мою послышался голосъ какъ бы ответомъ: «Если бы в жизни своей сберегли на себе хвостикъ зайца, то нашли бы и здесь приютъ». Мне стало после этого понятно: какъ впервые появились волоски бороды в возрасте уже 25 летъ и затем образовалась маленькая бородка, подобна заячьему хвостику, но современный обычай мира сего на брадобритие разбушевался, какъ волны, и меня захлеснула волна греха и носило в сихъ волнахъ 30 летъ. И, стало быть, вправе скитаюсь я по ледяному полю, не найдя себе хотя бы малаго приюта, ибо я не престалъ бриться. Да в томъ же виде застала меня Смерть, посему-то и сказала: «Готов ли?» И то стало понятно по Писанию: Имъ же образомъ согрешаете, тѣмъ же и будете мучими. Вину свою в согрешении я хотя позналъ, но мучение холодомъ при наготе заставляло взывать к Богу о избавлении. И, наконецъ, подошелъ к морскому утесу, где на высоте еще более несносно сжимаетъ ветеръ. Виднеются на скалахъ в морозномъ тумане люди, жмутся, корчатся, не защищаетъ ихъ приличная одежда и шубы. И голосъ с высоты поясняетъ: «Смотри: и они в положении не завиднее твоего». Отдаленность, туманъ не давали понять, кто есть люди. Одно понятно: люди не простые, богатые, толстые, «господа вельможи для такого места угожи» (вспомнилось по стиху).