Музыкально-поэтическая культура Усть-Цильмы – явление своеобразное в севернорусском фольклоре. Она сложилась значительно позднее таких культурных очагов, как Каргополь, Мезень, Лешуконье, Пинега, Северная Двина. Благодаря своему генетическому родству с ними Усть-Цильма сохранила, творчески переработав, богатое культурное наследие всего Русского Севера.

Вратами для культурного освоения печорских просторов стала река Пижма, приток величественной и могучей Печоры. Пижма явилась и колыбелью усть-цилемской культурной традиции: первым и наиболее значимым старообрядческим форпостом на Печоре был Великопоженский скит, насельники которого, а также окрестное население бережно сохраняли и распространяли старинную книгу и устную память своих далеких предков. Пижемцы, расселяясь по средней и нижней Печоре и ее притокам, являлись основными хранителями традиции огромного Усть-Цилемского края.

Как сокровищница устно-поэтической и рукописно-книжной традиций Усть-Цильма стала известна специалистам в нач. ХХ в., когда по направлению Императорского Русского географического общества на Печоре побывал Н.Е. Ончуков. Начиная с конца 1920-х гг. фольклорные записи производились там практически каждое десятилетие. За этим краем закрепилась слава заповедного уголка народной поэзии, где потомки старообрядцев бережно сохраняют былины (стàрины), протяжные песни, богатые яркие наряды и чинные хороводы – «горки».

Публикации фольклорных произведений Усть-Цильмы, начатые Н.Е. Ончуковым (Былины Печоры. СПб., 1904; Северные сказки. СПб., 1909.), к настоящему времени насчитывают несколько разножанровых сборников: «Сказки и предания Северного края» (Л., 1934.) «Былины Севера» (Т. 1. Мезень и Печора. Л., 1938.), «Былины Печоры и Зимнего Берега» (М.; Л., 1961), «Песни Печоры» (М.; Л., 1963), («А в Усть-Цильме поют: Традиционный песенно-игровой фольклор Усть-Цильмы» (СПб., 1992.), двухтомник «Былины Печоры» в составе «Свода русского фольклора» (СПб.; М., 2001.), «”Жили мы у бабушки, кушали оладышки…”: Детский фольклор Усть-Цильмы» (Сыктывкар, 2006) и др.

Звучащие же образцы печорского фольклора довольно скромно представлены в аудиоизданиях и известны, главным образом, по грампластинке «Русский народный хор села Усть-Цильма», выпущенной фирмой «Мелодия» в 1978 г., и по звуковому приложению к 1-2 томам «Свода русского фольклора» (Былины Печоры. Из собрания Фонограммархива Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН: СПб., 2001.).

В данной аудиоподборке специалистам и широкому кругу слушателей предлагаются аутентичные записи произведений традиционного народного музыкально-поэтического искусства Пижмы. Задача этой публикации – показать пижемскую традицию в наиболее характерных для всего усть-цилемского фольклора жанровых образцах и в той стилевой манере, которая, по мнению специалистов, наиболее адекватно отражала эту культуру в момент ее наивысшего расцвета. Богатство песенного репертуара, особенности певческой манеры, мастерство певцов-пижемцев признаются всеми устьцилемами. Эти отличия песенной культуры Пижмы Н.П. Колпакова, известный собиратель и исследователь севернорусского фольклора, связывала с влиянием Великопоженского скита, который распространял среди пижемского населения не только грамотность, но и древнерусскую церковную песенную культуру и тем самым поддерживал своеобразие местной певческой традиции. Кроме того, Пижма не без оснований может считаться районом наиболее активного бытования былин в бассейне Печоры.

Представленные произведения связаны с разными явлениями музыкального народного творчества и с разными этапами собирательской работы в районе Пижмы.

Самый большой блок (№ 1-17) составляют записи песен и инструментальной музыки, которые звучали на весенних хороводных праздниках – «горках». Они выполнены в 1981 г. от фольклорно-этнографического коллектива с. Замежного сотрудником Фольклорной комиссии Союза композиторов России Ю.Е. Красовской. В составе коллектива – признанные в округе певцы: Кирилл Матвеевич Чупров (1913 г.р.), Ксения Малафеевна Чупрова (1930 г.р.) и др., некоторые из них являются потомками знаменитых пижемских певцов-виртуозов – братьев Чупровых из д. Абрамовской.

Печорская «горка» представляет собой регламентированное зрелищно-игровое действо с четкой ролевой структурой и сложной композицией. Ее можно поставить в один ряд с другими севернорусскими хороводными комплексами весенне-летнего народного календаря: пинежскими «метищами», мезенскими «петровщинами» и некоторыми другими. Однако от подобных явлений «горку», в первую очередь, отличает ее «жизнестойкость» (по выражению Е. Рудневой). «Горочная» традиция, прерванная в первой половине ХХ в. событиями исторического и социально-политического характера, возобновилась в 1970-ые гг. Ее заводилами тогда были представители старшего поколения, хорошо помнившие довоенную ««горку».

Как хороводно-игровое действо усть-цилемская «горочная» композиция объединяет семь разновидностей хороводов, имеющих точные местные наименования; в каждом из них исполнялись строго определенные традицией песни: 1). «Столбы» / «из-за стенки» (усть-цилемское и пижемское названия), хоровод-процессия: медленное шествие («перехаживание») участников «горки», разбившихся на пары или по трое («стенки») из конца в начало колонны. Этот хоровод выполнял организующую роль, собирая участников на «горочную» площадку. По большим праздникам такой «смотр» «горочников» мог быть достаточно длительным, и утренняя «горка» могла даже ограничиваться «столбами». 2). Круг: движение взявшихся за руки по кругу («по солнцу» и против «солнца»). 3). «Сторона на сторону» / «ряд на ряд» / «на две стороны», «линейный» (или «шеренговый») хоровод: поочередное приближение мужской и женской шеренг друг к другу (возвратно-наступательные движения). 4). «На четыре стороны» / «Иванов монастырь»: хоровод типа квадрата с открытыми углами (шеренги мужчин и женщин, девушек и юношей), перестраивающийся в женский полукруг, который огибала мужская хороводная цепь. Хоровод получил свое второе название по первым словам исполнявшейся в нем песни («Иванов монастырь становился, молодой черенец провострился…»). 5). «Бояра»: хоровод типа наборного с разыгрыванием песни «Вы, бояра, вы зачем пришли...», после которого, как правило, водили «дóлгу» / «вожжу». Эта «фигура» могла выполнять организующую («собирательную») функцию, открывая дневную часть «горки». 6). «Дóлга» / «вожжà» (усть-цилемское и пижемское названия), орнаментальный хоровод: фигурное шествие по изогнутой линии («змейкой») взявшихся за руки или за концы платков участников гуляния; в хороводной цепи молодые люди чередуются с девушками, мужчины – с женщинами. На Пижме сам хороводный праздник «горку» также называют «вожжой». 7). «Плетéнь»: фигурное (спиралевидное) движение колонны взявшихся за руки или за платки «горочников» с «заплетанием». По характеру движения «горочные» хороводы представляют собой шествия («хождения») с разыгрыванием или без него.

Публикуемые звукозаписи отражают основные составляющие репертуара «горки»: это песни хороводные игровые или собственно «горочные», имевшие четкую приуроченность к «горке» (№№ 2-10, 12-14); песни протяжные, не имевшие жесткой прикрепленности к «горочному» гулянию, но органично вошедшие в его «сценарий», оформлявшие «сход» (сбор) и «расход» хороводников; инструментальная музыка (№№ 15-17), сопровождавшая пляски, которые, войдя в песенно-игровую культуру Усть-Цильмы в начале ХХ в., стали исполняться и на «горке» по окончании основной хороводной игры.

Текстом № 18 («Илья Муромец и Сокольник») представлен другой пласт пижемского фольклорного репертуара – былинный эпос, редкий, почти забытый в XX в. жанр русского фольклора. Эта стáрина принадлежит к числу наиболее популярных сюжетов в усть-цилемской эпической традиции. Она публикуется по записи, сделанной в 1965 г. Д.М. Балашовым и Ю.Е. Красовской от Еремея Прововича Чупрова (1889 г.р.), младшего из знаменитых братьев из д. Абрамовской, основанной их прадедом Абрамом Чупровым. Из этого рода вышли знаменитые в конце XIX – начале XX вв. старинщики: два сына первозасельщика – Емельян Абрамович и Василий Абрамович (по прозванию Вася Малый), которого застал в живых еще Н.Е. Ончуков. По оценкам фольклористов, лично встречавшихся с исполнителем, Еремей Чупров – настоящий самородок, выделяющийся среди других старинщиков высокохудожественным исполнением (А.М. Астахова); исключительно одаренный певец, исполняющий свой небольшой былинный репертуар с необычайно тонкой артистичностью и огромным эмоциональным подъемом (Н.П. Колпакова).

Две последние звукозаписи (№ 19-20) – фрагменты протяжных песен: редкого сюжета типа «гнездо птицы», принадлежащего старому слою традиционной лирики («Ай, дак во бору сосна стояла…», № 19), и сюжета типа «выбор в рекруты из трех сыновей по жребию» («Ой, из палаты-то было да белокаменной…», № 20). Их исполняет Еремей Провович Чупров вместе со своими братьями – Климентием (1873 г.р.) и Яковом (1882 г.р.), двоюродным братом Малафеем Ивановичем Чупровым (1887 г.р.) и сыном Илларионом (1911 г.р.). Они-то и составляли замечательный певческий коллектив, по мнению А.М. Астаховой, исполнявший песни с исключительным мастерством. Можно сказать, что семейный ансамбль Чупровых чудом сохранился в лихолетье первой трети ХХ столетия, и встреча с ним стала настоящим подарком для собирателей, сумевших записать и тем самым донести до настоящего времени отголоски былого расцвета музыкально-песенного творчества Пижмы. Песни были записаны на фонографические валики выдающимися фольклористами, знатоками народного певческого искусства Евгением Владимировичем Гиппиусом и Зинаидой Викторовной Эвальд в 1929 г. Эти записи, являясь классическими образцами мужского хорового пения, служат выражением ярких черт музыкальной культуры Пижмы. Исполнение лирических песен здесь носило принципиально ансамблевый характер. Причем важно иметь в виду, что бытование песен, былин, сказок было особенно характерно для мужской среды, что объясняется спецификой местной промысловой культуры: еще Н.Е. Ончуков обратил внимание на то значение, которое придается сказителям в рыболовецких артелях, где вынужденным досугом в перерывах между сплавками создавались хорошие условия для «сказительского промысла». Существование семейных и иных исполнительских коллективов способствовало преемственности песенно-эпической культуры от старшего поколения к младшему, что, в свою очередь, являлось важным фактором сохранения репертуара и устойчивости текстов. Еще и сейчас можно встретить полноценных преемников песенного и отчасти эпического репертуара своих отцов и дедов, как, например, дочь Малафея Ивановича Ксения Чупрова, одна из участниц песенного коллектива с. Замежное.

Данная коллекция на примере отдельных произведений из богатого репертуара пижемских исполнителей раскрывает наиболее показательные черты усть-цилемской музыкальной культуры в целом: эпос как знак сохранения в фольклоре этнической памяти, чрезвычайно актуальной для потомков старообрядцев; хороводный комплекс «горки» как стремление устьцилемов к внешнему самовыражению и к зрелищности, которая создавала необходимый для внутренней гармонизации противовес строгости и консервативности (характерные проявления старообрядческого жизненного уклада); развитая песенная традиция, хранителями которой и в ХХ в. оставались не отдельные исполнители, а коллективы, причем и чисто мужские, и смешанные.