Частью письменного наследия С. А. Носова, раскрывающей его характер, воззрения, отношение к людям вообще и к землякам в частности, являются его письма, адресованные другу и единоверцу Е. И. Осташову, исследователям В.И. Малышеву и А. Н. Власову, а также родственникам.
В настоящее время неизвестно, сколько было корреспондентов у С. А. Носова. Безусловно, сохранились далеко не все письма, часть сохранившихся – только фрагменты, точно датированы 72 письма на бумаге разного формата и качества – от бумаги из почтовых наборов и школьных тетрадей до неровно обрезанных листов оберточной, обычным или чернильным карандашом, перьевой или шариковой ручкой. Если листов в письме несколько, то или сам автор, или его адресат сшивали их в верхнем углу нитками.
По преобладающему в письмах содержанию их можно условно разделить на три неравные группы: бытовые письма, письма-завещания и письма-наставления. Если писем двух первых разновидностей в совокупности не больше 10, то на долю писем-наставлений приходится основной объем эпистолярного наследия С. А. Носова. В них, как и в видениях, явно выражена религиозная дидактическая позиция автора – это позиция проповедника, или, учитывая очевидную слабость догматической подготовки Е. И. Осташова, скорее миссионера, приобщающего неофита к истинной вере.
Наиболее устойчивыми элементами композиции писем всех трех разновидностей являются их начальные строки, представляющие собой варианты устойчивой эпистолярной формулы «Уважаемый друг Ефим Иванович! Получил я твое письмо…» и концовки «С тем простите меня грешнаго, вас Бог простит». Переписка С. А. Носова с Е. И. Осташовым напоминает беседу наставника, учителя, с учеником: Е. И. Осташов в своих письмах задает вопросы, а С. А. Носов на них отвечает. К сожалению, ни одного письма самого Е. И. Осташова приобрести не удалось, но их содержание при желании можно восстановить по письмам С. А. Носова.
Писем чисто бытового плана немного: как правило, С. А. Носов не удерживается в рамках обычного бытописательства, так как важнее быта для него вопросы догматики, христианской морали и нравственности, семьи и брака и т.п. Кроме того, не исключено, что бытовое письмо – это только первая часть письма-наставления, основная часть которого – выписки из книг Священного Писания или его рассуждения – возвращена С. А. Носову по его просьбе. Так как содержание этих писем практически ничем не отличается от содержания писем второй разновидности, то остановимся на них при разборе писем-наставлений.
Письма-завещания (завещаются книги, вещи). В письме № 27 (декабрь 1970) С. А. Носов обращается к своему другу как к душеприказчику и просит его распорядиться книгами после смерти. Он подробно расписывает, кому книги принадлежали до того, как попали в его собрание, и указывает, что если владельцы книг или их родственники потребуют, то книги нужно обязательно вернуть, что всех прежних владельцев необходимо обязательно поминать, что ярлычки с именами прежних владельцев частично наклеены им на переплеты книг, и, если он сам не успеет наклеить их на остальные книги, то поручает сделать это своему душеприказчику перед тем, как раздавать их наследникам или владельцам, и т.д. В письме № 38 (от 8 декабря 1973 г.) С. А. Носов сообщает Е. И. Осташову о вещах, которые он хотел бы оставить для памяти друзьям и знакомым (малицу, сети и пр.), называет имена этих людей, высказываясь по этому поводу так: «Считаю, что вещь в руках многое может помянуть о умершем. Посему хочется оставить на память и прошу, не боясь стеснения, дать по вещам отвѣт, в чем необходимость ваша, и я бы заповѣдал вам».
Другое письмо (№ 108, не датированное) является своеобразным каталогом. В нем перечислены по названиям книги из личной библиотеки с именами их бывших владельцев, причем указано, что их также надлежит поминать, сказано, кому и какую книгу передать после смерти самого С. А. Носова. Одну из страниц этого письма занимает список книг, составленных и написанных им самим с приписками, кому из друзей или родственников книга завещается, причем не как личная собственность, а как собственность общая: «Пользоваться советую не одному, а всѣ бы смогли познакомиться по данным книгам поучения. Ибо пишется: Послѣдний род будет спасать на горах Израилевых, рекше, – на Писании. А все, что писаное в книгах, – самое душеспасительное, особенно в нынешнее время послѣднее».
Объем писем-наставлений достаточно велик – от 4 до 7 листов из школьной тетради, заполненных с обеих сторон, композиция свободна. Весь материал распределяется на три тематически однородных блока, которые, в зависимости от замысла автора, могут свободно перемещаться из начала письма в его конец и наоборот. В первом – «бытовом» – небольшом по объему, обычно начинающем письмо, кратко рассказывается о здоровье автора, о текущих домашних делах, бытовых проблемах, событиях из жизни односельчан. Часто, практически в каждом письме, звучит тема смерти от старости, болезни или несчастного случая, есть несколько рассказов о насильственной смерти – от руки преступников и о самоубийствах. В лаконичной и внешне беспристрастной манере, в спокойном стиле этих писем ощущается трагедия умудренного жизнью человека, которому открылась истина и дано право если не судить, то по крайней мере объяснять ее главные, предписанные Богом законы и спасать заблудших. За плечами автора писем – страшное испытание: он наяву прошел адские муки, благодаря им прозрел, открыв для себя Слово Божье, и теперь обязан нести его людям. Письма натуралистичны, детали, особенно когда речь идет о болезни самого автора, его жены, знакомых, просты и безыскусны, и, по-видимому, именно по этой причине так убедительно передают настроение немощного телом, но сильного духом в своей вере человека.
Вторая – основная – часть письма-наставления отличается от первой по содержанию, объему и внешнему виду. Обычно это выписки из книг Священного Писания или пересказ отдельных сюжетов или поучений из них. Если первая часть может быть написана скорописью, на случайном листе бумаги, то вторая оформлена более аккуратно, названия книг, из которых сделаны выписки, иногда выделяются красными чернилами. В некоторых случаях такое письмо завершается просьбой вернуть его обратно, просьба мотивируется тем, что запасного варианта выписок нет, а они нужны для составления очередной «книги». Листы основной части почти всегда одного формата: С. А. Носов вначале собирал из них тетради, затем тетради переплетал, потом тетради объединял в сборники. И здесь главная тема – тема смерти. Можно сказать, что цель всех материалов, подобранных в этой части письма, – спасение души и автора писем, проповедника, несущего слово Божье, и его адресата – обычного человека, жаждущего приобщиться к истинной вере. С. А. Носов дает подробные ответы на вопросы Е. И. Осташова, наставляет его в практике христианского богослужения, делится размышлениями о прочитанных книгах, пересказывает различные истории из книг Священного Писания и толкует их, разъясняет смысл непонятных слов, дает справки о подвижных и постоянных церковных праздниках, днях памяти общих знакомых и их поминовении, о постах и т.п.
В некоторых письмах можно встретить небольшие рассказы о смерти его родных и знакомых, порой – развернутые. Так, к письму № 27 (от 7 декабря 1970 г.) приложен рассказ о смерти жены С. А. Носова (рассказ имеет заголовок – «Извещение о смерти Аншуковой Афимьи Дмитриевны»). Похожий рассказ был написан и о смерти дочери Ольги, но находится он в сборнике (У-Ц р. 251), а до того был, видимо, также в одном из писем к кому-то из единоверцев.
Письма показывают, что их автор – начитанный книжник, добросовестно изучивший библейские книги, патристическую литературу, твердо (в сравнении с другими земляками-старообрядцами) знающий церковные уставы и неукоснительно следующий им и по мере сил и возможностей помогающий всем желающим приобщиться к вере. Единственным надежным источником информации о порядке ежедневного богослужения, последовательности совершения обряда погребения, обрядов, исполняемых во время христианских праздников, С. А. Носов считает богослужебные книги и уставы, а не сложившуюся среди старообрядцев богослужебную практику. Обычаи местных старообрядцев, не отличавшихся особой грамотностью, существенно расходились с правилами, предписанными уставами, и С. А. Носов неоднократно называет их «отсебятиной» и «ересью». Сам же он ответы на вопросы по христианской догматике и практике богослужения всегда ищет в книгах; если же точный ответ на жизненно важные вопросы получить из книг невозможно, то, по мнению С. А. Носова, нужно надеяться только на помощь Бога. В качестве доказательства он ссылается на факт из своей биографии и рассказывает о своем обращении к вере: «Я, как вам известно, не искал Царствия Божия, а увлекся прелестями сего света. Однако Бог не хощет смерти грешнику, а направляет избавить человека от грех его. Так вот и со мной случилось в 55 г. Живя в прелести сесветья, ночью мне явилась смерть, а утром болезнь, а на третий день показало Суд по грехам моим, после чего проходить муки и особенно за то, что не считал грехом. Всего 40 дней болезни, а затем как бы дало передышку: 40 дней работал и опять начало смертию кончать. Пришлось тогда все, что виделось, принять во внимание и отступить греха и просить прощения. Удивительно все изменилось в сторону улучшения и дало жить мне, грешнику, до сего дня, хотя были мои проступки и за это время, но, читая Писание, делаю исправление» (Письмо № 1 от 9 февраля 1963 г.).
Мягкий и спокойный характер С. А. Носова, отличающий его от большинства воинственно настроенных к инакомыслию печорских старообрядцев, сказывается и на тональности его полемики с оппонентами. Описывая в письме № 50 (от 21 февраля 1975 г.) свои споры с неким Федором Максимовичем о дате Родительской субботы и осуждая заблуждения последнего, С. А. Носов рассуждает: «Далѣе о Федоре Максимовиче. Я со своей стороны считаю, он крайне упрям и несговорчив. Что бы, кажись, яснее: выписка из Устава о Родительской недели мною пояснена, но он одно свое твердит: 10-я неделя Родительская, так старые держали. Не поддается тому, что надо Писанию верить, аще от Бога суть. Также и о кресте кое-что писал, что нынѣ время надо познавать, нельзя на поругание неверным создавать то, что презирают, тоже свои несмыслицы ставить. Ну и Бог с ним, дело его, как хочет, а все же от Писания что право есть, сказать велено. А если кто не послушает, то сам будетъ в отвтѣ, а не мы. Есть и другие у него склонности, не соотвѣтствуют Писанию, но что будешь говорить? Я теперь уже перестал писать ему: знаю, что его не убедишь, тѣм болѣе письменно».
Есть в письмах С. А. Носова и разнообразные консультации по житейским и догматическим вопросам. Свои наставления он иногда подкрепляет цитатами из книг Священного Писания, но чаще – пересказами отдельных поучительных историй. В письмах встречаются пересказы сюжетов из Прологов, Миней, житий, Великого зерцала. Особое место в письмах С. А. Носова занимает «книжная» тема – рассуждения о значении книг вообще, книжного знания в жизни верующего человека. В письме № 73 (не датированном) он делится с Е. И. Осташовым своими планами о составлении собственных рукописных сборников, например, рассказывая, по какому принципу он составляет десятую по счету «книгу», он пишет: “В пост и типерь всѣ мои складывались мысли и дѣла, как бы еще составить полезные выборки из Писания, образовать книжицу (видимо, послѣдняя будет), по счету 10-я. Написано около 200 листов, гдѣ основное по вопросу правил, страдание вѣрных людей и жизнь старообрядцев в послѣдние два вѣка (260 лѣт), особенно Аввакума и его современников. Но знаю, что всего не сдѣлать, дни мои сочтены и глаза ослабли. Мечтаю хотя малость подѣлать еще о многом важном. Надо бы и пророчества святых о послѣдних днях собрать, да сие останется, очевидно».
Письма к Р. С. Носовой. В 2004 г. дочь С. А. Носова, Роза Степановна Носова, передала для ознакомления Т. И. Дроновой 31 письмо своего отца за 1977–1981 гг., и Т. И. Дронова предложила мне подготовить их к публикации. Эти письма предоставили возможность узнать С. А. Носова не только как проповедника и наставника, но и как заботливого отца. В этой же группе документов были и два небольших сочинения, жанр которых он сам определил как «сны» – «Сон дочери Павлы»1 и «Памятный сон по дочери Ольги». Обеих дочерей он «увидел» во сне вскоре после их смерти и попытался узнать о причинах их смерти и о судьбе «там».
Темы писем и «снов» близки тематически и во многих отношениях примечательны: даже уход из жизни горячо любимых дочерей для писателя-старообрядца становится поводом к размышлениям о посмертной судьбе человека и о «суде» над ним. Поэтому вывод, сделанный С. А. Носовым о причинах ранней смерти дочерей, традиционен для мировоззрения старообрядца: их скоропостижная смерть есть кара за уклонение от веры и отступлений от христианской модели жизни.
Наиболее формализованной, «этикетной» частью писем к родственникам (как и писем к Е. И. Осташову), были их начало и конец: все они начинаются и завершаются однотипными стилистическими формулами. Практически без изменений из письма в письмо переходят начальные строки, представляющие собой варианты устойчивой эпистолярной формулы: «Здравствуйте, дорогие родные дочь Роза, зять Александр Антонович, внучек Олежек! С приветом к вам и лучшими пожеланиями в жизни вашей, делах и здоровье – папа», и финальная формула: «С тем всего добраго и до свидания».
Обычно «бытовая» часть письма – это только вступление, зачин, задающий тему основной части. Основная часть писем чаще всего напоминает беседу одновременно и любящего умудренного жизнью отца, тестя и деда, и духовного наставника, проповедника, учителя. Информации бытового плана и частных фактов из личной жизни здесь совсем немного: важнее бытовых проблем и событий повседневной жизни для С. А. Носова задача спасения души родственников, и потому в ней он обращается к вопросам христианской морали и нравственности, семьи и брака и т.п.
Часто главной темой писем становится тема смерти родных или знакомых. Примером можгут послужить письма, в которых он рассказывает Розе Степановне о смерти дочери Ольги. Ее смерть он «увидел» еще в 1955 г., описал в видениях «На дне моря» и «О потопе родного края» и прокомментировал в «Пояснении» № 12: ему было «показано», что Ольга утонула во время потопа, затопившего всю землю. Рассказ о смерти дочери (он оформлен как самостоятельный текст и написан на отдельном листе) был написан позже, когда именно – неизвестно. В рассказах о смерти родных и знакомых (это уже упомянутая выше дочь Ольга, жена Афимья Дмитриевна) отсутствует обычная для других сочинений С. А. Носова дидактика и нет привычных для писем к Е. И. Осташову параллелей и цитат из книг Священного Писания. Также несложна и их композиция: повествование лаконично, сообщаются только факты: место, день, час смерти и некоторые подробности о последних минутах жизни умершего. Но есть и разница между рассказами о смерти Афимьи Дмитриевны и Ольги Стапановны: жена С. А. Носова была верующей, и поэтому к тексту рассказа приложена небольшая табличка, в которой указаны дни ее поминовения (даты даны как по новому, так и по старому стилю), сообщается о месте и времени похорон; дочь же была неверующей, и С. А. Носов с искренним сожалением и печалью отказывает ей в поминовении, считая, что молитвы за неверующего человека не принесут ему прощения, но могут погубить молящегося.
